А. А. Одрова, бетонщица 1-й дистанции

Хотя я и окончила пять групп, однако учение мне давалось туго. Когда я кончила учиться, мне хотелось пойти на работу, но родители не пустили: отец был машинистом, и жили мы хорошо. Я все-таки настояла на своем и пошла работать грузчицей. Вот-то мать ужаснулась: породила грузчицу! Выгружала я дрова, кирпич. Потом устроилась на радио-электроаккумуляторный завод. За полтора года работы на заводе я получила четыре премии. У нас был авиационный заказ — парашюты. Бывало, надо выпустить тысячу штук в норму, придет заведующий цехом и скажет:

— Ребята, надо сделать 1 200.

Стараемся. Сделаем 1 200, а на другой день он придет опять и спросит:

— Ну как, сделали 1200?

— Сделали.

— Ну так сделайте сегодня 1250. И делали.

Однажды подходит ко мне секретарь ячейки:

— Пойдешь, Настя, на метро?

— Посоветуюсь с родителями. А сама — как обрадовалась!

Пошла я на комиссию.

— Ну, как ты себя чувствуешь?

— Лучше всех, — говорю.

А сама вся дрожу.

Направили меня на 1-ю дистанцию. Приехала я рано утром, надо было к восьми часам, придула в семь. Тут я познакомилась с одной девушкой, с которой я теперь очень подружилась. Вошли мы вместе с ней к инженеру.

— Нас прислали сюда на работу.

Инженер засмеется.

— Что ж, берите ведра и таскайте воду! А вода была очень далеко.

— Ну, Шура, — говорю, — и работенку же нам дали!

Мне работа очень не понравилась. Ну, да работа, небось, не жених, — что с того, что мало нравится? На другой день спустились мы в котлован сами, без спросу. Мужчины над нами смеются:

— Что вы будете тут делать?

А мы отвечаем:

— Будем работать вместе с вами, пока не прогоните.

Дали нам лопаты. Надо было бросать сверху вниз я снизу вверх. Через несколько дней нас снова заставили таскать воду в копер, но мы отказались от этой работы. За отказ нас сняли и послали к другому инженеру. Пришли мы к нему, он нам очень понравился. Спрашиваем:

— Что нам делать?

— Ну, берите ведра, таскайте воду в копер!

— Что же это, от воды к воде. Мы только что с воды!

— Ничего не поделаешь, девчата, очень даже требуется!

Впоследствии нам прислали еще несколько девчат, и мы организовали сваю бригаду — двенадцать девушек. Нас поставили в котлован и зачислили в землекопы. За хорошую работу мы получили переходящее красное знамя для женской бригады.

Ребятам показалось это позорным, но тягаться с нами им было трудно. Вообще-то я с парнями лажу, они ко мне все относятся хорошо и зовут меня почему-то Лешкой. Может потому, что у меня силы много и от парней не отстаю.

Знамя держали мы месяцев шесть. Сами хоть и не с усами, а, как видите, не сплоховали. Нас прозвали «Карпатскими горами», и на деле мы горы ворочали. Бывало, работаем, жарко станет, разденемся; сменный инженер ругается, а нам нипочем: кувалду держать легче. Девушки все как на подбор. Потом мы стали работать в котловане на плывуне. У нас была сквозная бригада, и мы занимали северную сторону, где в особенности был силен плывун: одну ногу вытянешь, другая по колено уходит. Наплачешься досыта и думаешь: «Ну ее к чорту, эту работу!»

Ведь сколько ни берешь, а грунт опять сплывается. Мы к десятнику чуть не со слезами:

— Смотри, брали-брали, сколько ковшей подняли, а ничего незаметно.

А все-таки взяли мы плывун. Шпунтами металлическими взяли. Не отступать же, в самом деле!

Тяжелее всего было работать на песке, особенно когда сырой. Мы работали сначала внизу, потом нас выдали кверху. Работа там велась на открытом воздухе и была очень тяжелой. Холодно было. Бегали на Рязанский вокзал отогреваться.

Песок брали с пола, насыпали в ящики пудов на шесть, а из ящиков — в бетономешалку. Таскали их вдвоем.

Когда я пришла на 1-ю дистанцию, я работала по профсоюзной линии, собирала членские взносы. Первое время работа шла у меня плохо, потом наладилось. Работала я еще по легкой кавалерии. Сейчас бегаю по проверке выполнения путевок им. Кагановича.

Стала я ударницей. Говорили мне, что хорошо я работаю. Может и хорошо. Только оттого это, что сил у меня много. Куда их девать?

А тут дело подвернулось большое — метро. Всем миром налегли. У нас мало кто плохо работает, какая же в этом заслуга…

Теперь у пае уже пошел поезд. Как прослышала — к начальнику:

— Скажите, когда же нас покатаете?

— Вот пустим первый поезд, тогда поедете!

Прошло три дня, и мы решили сами пойти посмотреть. Идем, смотрим и вдруг видим: стоит огромный такой, как электричка. Близко к нему не допускают, стоит охрана. Посмотрели одним глазком на поезд и опять за бетон.

Первая моя мечта — покататься на поезде метро. Дальше думаю итти на вторую линию. Меня очень заинтересовала эта работа, и я даже в мысли не держу, чтобы вернуться обратно на завод, хотя меня на заводе очень любили.

Недавно прихожу в свой цех, обступили меня девчата:

— Ну как, трудно работать? — спрашивают.

— Конечно,— говорю,— потруднее, чем здесь.

— А мозольки-то,— смеются,— видно, натерла?

— Зато, — говорю, — веснушки пропали!

Я очень многих вытянула с завода на нашу дистанцию.