С. К. Колосова, изолировщица шахты № 13-14

Я окончила школу крестьянской молодежи восемнадцати лет. В 1932 году мы переехали из деревни в Москву, где я поступила на завод № 41. Проработала на нем четыре месяца учетчицей.

В день, когда была объявлена мобилизация на метро, я после работы пошла и оформилась на шахту № 13. В это же время меня как раз приняли в Мукомольный техникум, куда я раньше подавала заявление. Матери я сказала, что буду работать, а по вечерам учиться, но она меня на метро не пустила. Проучившись три месяца, я все-таки пошла работать на Метрострой, на ту же шахту.

Мне дали спецовку, и я сразу же, в первую смену, в полночь, спустилась в шахту.

Там было холодно и сыро. Кругом грязь, вода льет и с боков и сверху — прямо ужас. Меня поставили уборщицей на очистку пути. Мы шли на сбойку с 14-й шахтой.

Недели через три я отказалась от работы уборщицы и стала проситься в бригаду. Инженер поругался со мной и сказал: «Можешь завтра не выходить». Я конечно не испугалась и на другой день на работу вышла. Через три дня он меня поставил около клети отправлять породу, поднимать бетон, материал. На эту работу я согласилась.

Когда мы шли разрабатывать тоннель, я в один раз по сорок вагонеток откатывала. Я очень полюбила грузить породу. И инженер и ребята надо мной подсмеивались:

— Если ты уйдешь с Метростроя, будешь скучать по породе!

И верно — буду скучать.

Зимой было очень холодно, за шесть часов так намерзнешься, что рук не чувствуешь. Стала опять проситься в бригаду. Я часто ругалась из-за этого с инженером, хотя он был очень хороший человек, у нас с ним теперь товарищеские отношения. Но тогда ругалась, пока не устроилась в звено к Пантелееву, которое потом слили с комсомольской бригадой и поставили на сбойку с шахтой № 12-бис. Наша бригада была очень дружной. Выполняла план из месяца в месяц и первая получила звание бригады им. Кагановича.

В то время я работала проходчицей, а потом загоняла марчеванки и сама с звеньевым ставила рамы. Я знаю все процессы проходки. Сейчас у нас на шахте проходку закончили, и мы всей бригадой делаем изолировку.

Много у нас рассказывали про тов. Кагановича, а раз пришлось мне увидеть его самого. Он внимательно приглядывался к нашей работе. Одна девчина неправильно работала, он подошел и сказал: так, мол, надо делать.

Подошел и ко мне:

— Вот так, вот так, молодец, правильно! Что, не тяжела тебе работа?

— Да нет, Лазарь Моисеевич, куда там тяжела, я на проходке работала и справлялась.

— Вот ты какая! Мы тебя за это первую в поезде покатаем.

В апреле и марте 1934 года мы клали стены из бетонита. Очень хорошая работа: штольни, как коридор. Работа шла очень хорошо, и наша шахта получила красное знамя. Меня лично премировали. Я числюсь на шахте первой. Меня сфотографировали к перевыборам. Последнюю пятидневку у нас все бригады на шахте по своей охотке работают по двенадцать-шестнадцать часов.

И как работают! Приходим в шесть часов утра, а выходим в темноте, и какая на улице погода — не знаем. Зато, когда окончим первую очередь, нагуляюсь вдоволь под солнышком!

А теперь жду не дождусь, когда откроют движение. Первая в вагон сяду — как обещано.