А. В. Лещова, изолировщица шахты № 9

Два года я проработала на Трехгорной мануфактуре, куда поступила в 1931 году. Здесь же меня приняли в ряды ленинского комсомола. Тут как раз подоспела мобилизация на метро. Записалась я вместе с подругой. Секретарь нам сказал, что, когда потребуется, нас известят. Но прошел день, прошла неделя — ни ответа, ни привета. Мы снова к секретарю:

— Как, дорогой товарищ, наши дела?

— Полна коробочка, и брать некуда. Подождите, может быть еще возьмут.

Мы пошли на шахту № 9.

— Ладно, возьмем, но больше брать не будем.

Месяц мы проработали на поверхности. Первое время мы все перешибали «мальчиков». «Мальчики» — это короткие отрезки круглых бревен для крепления породы.

Я с детства работала в сельском хозяйстве, и мне на тяжелой работе нетрудно. Нам попался хороший десятник, который на непосильную работу нас но ставил.

— Втягиваться, девки, исподволь надо, — говорил он, — а то рванешь, как лошадь, и на задки присядешь.

Сначала на шахте у нас было очень плохое оборудование. Придешь, бывало, в раздевалку, переоденешься — и вымараешься вся хуже, чем на шахте, приезжаешь домой грязнее грязной. Даже воды для мытья иногда не бывало. В сильные дожди душ у нас затопляло, так что спецовки плавают в воде — прямо хоть лови на удочку. Сейчас у нас сушилка хорошо оборудована. В душевой всегда горячая вода, столовая хорошая — на Красной площади в помещении бывшего ресторана «Мартьяныч».

Через месяц мы попросились в шахту, и нас опустили. Десятник дал метлы и заставил подметать штольни. Раз техник послал нас подметать лестницу.

— Одну вы уже послали, — говорю ему, — а зачем меня-то: мы только мешать друг другу будем. Поставьте лучше нагружать вагонетки. Чего канителиться с лестницей, когда в забое нехватает рабочих рук…

Он так и сделал. Помимо работы в шахте мы участвовали также в перекладке трамвайного пути. В шахте работали во вторую свою смену, а потом — на перекладку. Работали бесплатно, по своей охоте. Это было нечто вроде субботника. Вся мостовая была залита асфальтом, пришлось ломать плиту. Кто лопатой, кто киркой, кто ломом. Работа проходила дружно и весело.

В первый же месяц работы меня перевели в ударницы.

Потом я перешла в бетонную комсомольскую бригаду Засимова, потом Подряшкина. Сейчас я работаю в бригаде им. Кагановича. Зарабатываю в среднем рублей 270-280 в месяц, в прошлом месяце получила 307. На фабрике я получала вдвое меньше. Я помогаю матери, которая живет в деревне. Она старая, больная, не может сама себе зарабатывать на пропитание. Живу я в коллективе комсомола Трехгорной мануфактуры. У нас две квартиры, всего восемь комнат на двадцать человек. Живем мы очень дружно, лучше, чем в родной семье. Многие даже поженились. Часто ходим в кино. Все же большую часть времени я провожу на шахте: почти всегда у нас есть какие-нибудь совещания, собрания или политзанятия. На шахте веселее, много комсомольцев, а дома иногда почти никого не бывает: те ребята в школе, те — на работе. Ни одного нет, чтобы не учился чему-нибудь. В нашей смене есть татары. Они все ударники, здорово работают — даже завидно. Мы с ними хорошо ладим.

Недавно я перешла на изоляционные работы, работаю шпаклером. Вначале как будто руку сводило, плечо очень болело, распухло даже, а теперь ничего. В будущем думаю перейти на вторую линию. Работа там будет легче: так говорил нам тов. Каганович. И верно — многому мы на первой очереди научились. Уж я какая малая персона на метро, и то новичков научить могу. Как начнется вторая очередь — пойду на учебу. И работать и учиться! Теперь все учатся.