Самой любимой станцией моего мужа, архитектора Алексея Николаевича Душкина, была станция «Дворец Советов», его «первенец», создаваемый в соавторстве с Я. Г. Лихтенбергом. К проектированию станции он подключился в 1934 году. Решение было найдено быстро. Алексей Николаевич, как он сам говорил мне, сразу «увидел» подземный зал в натуре.
Следующая станция, «Площадь Революции», была задумана не с круглой скульптурой, а с барельефами. Алексей Hиколаевич боролся за свою идею, считая, что фигуры загромоздят пространство. Hо молодой еще тогда архитектор не смог выиграть сражение с маститым скульптором: академик М. Манизер оказался сильней. Я слышала разные мнения о станции. Вот например, одно из них: «Да ведь это не метро, а музей революции.»
В 1936-1937 годах шло проектирование станции «Площадь Маяковского». Алексей Николаевич читал и перечитывал произведения поэта, просил меня играть ему то Баха, то Прокофьева. Родившийся у него образ станции можно назвать словом «сталь». При утверждении проекта было много тревог, всех пугал новый материал, никогда еще не применявшийся в архитектуре. Некоторые говорили, что Душкин со всеми своими проектами и идеями — безумен. Алексей Николаевич обратился к авиаконструктору А. И. Путилову, тот помог убедить и руководство Метростроя, и более высокие инстанции в возможности использования стали в отделке станции. «Площадь Маяковского» прославилась на весь мир. Для меня она «звучит»; и в музыке ее ритмов я слышу «стальные» звуки концертов Прокофьева.
Алексей Николаевич объединял архитектуру и музыку, считая их родственными искусствами. Музыку он боготворил. Произведения Баха, Бетховена, Рахманинова рождали в нем вдохновение, замыслы, жажду творить. А такое мало знакомое широкому кругу произведение, как Прелюдия ми-бемоль минор Баха, по преданию, написанная композитором на смерть жены, своей ясной грустью и спокойным движением в моменты тревог и волнений, умиротворяло Алексея Николаевича, целебно действовало на него.
Я хорошо помню, как шла работа над проектом станции «ЗИС» (теперь это «Автозаводская»). Алексей Николаевич, сделав несколько эскизов, не удовлетворивших его, отложил работу и углубился в книгу Тимирязева «Жизнь растения». На мои вопросы, зачем это ему, ничего толком не отвечал, только просил сыграть ему фугу Баха. Закончив читать книгу, сел за доску. Сделал одиннадцать вариантов проекта станции. Из них выбрал тот единственный, который воплотился в жизнь.
Для меня образ этой станции музыкален и полифоничен. При спуске эскалатора колонны возникают перед взором одна за другой, а потом словно сливаются в едином «звучании» — как последний аккорд в коденции, приведенный в тональность. К сожалению, современные светильники, установленные вместо авторских люстр, нарушили гармонию и красоту подземного зала.
Почти одновременно с работой над станцией «ЗИС» Алексей Николаевич был захвачен образом еще одной станции, мечтая применить на ней такой необычный для метро материал, как стекло. Он делал эскиз за эскизом без определенного адреса. Съездил на завод цветного стекла в Ригу, привез образцы. Раскладывал их в разных сочетаниях, изучал, размышлял. Hо грянула война и отодвинула на несколько лет осуществление мечты Душкина. Только в начале 50-х годов совместно с молодым архитектором А. Стрелковым был создан проект «Новослободской», где удалось реализовать «сказочный» замысел довоенных лет. Я знаю, что москвичи называют эту станцию «каменным цветком».
В пору проектирования «Hовослободской» А. Н. Душкин работал еще над тремя объектами (вокзалами в Симферополе и Сочи, высотным домом у Красных ворот), а также над конкурсным проектом канал «Волго-Дон». В дальнейшем станции метро Алексей Hиколаевич не проектировал. Последние десять лет своей трудовой деятельности он был главным архитектором института «Метрогипротранс», постоянно консультировал строительство метро в Киеве, Ленинграде, Тбилиси. Уйдя на пенсию, Душкин полностью переключился на педагогическую работу в Московском архитектурном институте. Но и тогда архитекторы-метростроители часто обращались к нему за советами. Он никому не отказывал.
Душкина Тамара Дмитриевна, пианистка. Родилась в 1905 году. До 1930 г. училась в Харьковской консерватории. С 1946 г. По 1982 г. работала педагогом по классу фортепьяно в детской музыкальной школе в Москве.
