В январе 1934 года на строительстве развернулась борьба за 9 и 4. Ежедневно надо было вынимать 9 тысяч кубометров породы и укладывать 4 тысячи кубометров бетона.
Но уже в феврале темпы начали сдавать. План не выполняли. Шахты ежедневно недодавали породу, не укладывали положенного количества бетона. Строительство было в прорыве.
Краснознаменная шахта № 9-9-бис изо дня в день не выполняла плана. Комсомольцы шахты № 10-12 ссылались на «объективные причины» — отсутствие гвоздей, леса, транспорта. Шахта № 21-21-бис работала настолько плохо, что Московский комитет партии даже вынес о ней специальное постановление.
Не лучше работали и другие шахты. Прорыв на метро углублялся.
Комсомольская организация Метростроя забила тревогу. На всех шахтах собрались комсомольцы, обсуждали причины прорыва и меры борьбы с ним. И тогда на одном из собраний бригадир комсомольской бригады шахты № 16-17 Вася Жеглов предложил организовать комсомольский поход им. Л. М. Кагановича.
Было это так.
На шахте № 16-17 комсомольцы вместе с беспартийной молодежью собрались обсудить меры борьбы с прорывом. Открывший собрание секретарь комитета сказал:
— Строительство в прорыве. 9 и 4 изо дня в день мы не выполняем. Если так будет продолжаться, мы метро в срок не построим. Это будет позором всей комсомольской организации: ведь комсомол — передовой отряд Метростроя. Мы в первую голову отвечаем перед партией за своевременное окончание стройки. Нас мобилизовали сюда для того, чтобы мы показали комсомольский стиль работы, а мы плетемся в хвосте.
Много обидного сказал секретарь комсомольцам. А они сидели, опустив головы.
Потом слово взял Вася Жеглов.
— Мы виноваты, — сказал он. — Моя бригада хотя и стала лучше работать, но этого мало. Перед нами сейчас четко поставлена задача: искоренить кустарщину и черепашьи темпы в работе. Так сказал Лазарь Моисеевич, а его слова всегда были для нас законом. Чтобы получше выполнить указание нашего любимого руководителя, я от лица своей бригады предлагаю организовать поход им. Лазаря Моисеевича и разработать для этого похода такие условия, которые обеспечат своевременное окончание строительства… и еще: через полтора месяца — 1 мая. К этому празднику мы должны добиться таких успехов, которые позволят нам на своих плакатах написать «Метро будет готов в срок». Иначе стыдно нам будет выйти на демонстрацию!..
Короткую, страстную речь Жеглова все выслушали очень внимательно. Предложение его приняли безоговорочно.
Здесь же на собрании приняли обращение ко всем комсомольцам и рабочей молодежи строительства, ко всем комсомольским организациям промышленности. В этом обращении было сказано:
«Через пятьдесят дней пролетариат всего мира будет праздновать международный праздник труда — 1 мая. Делом чести, делом доблести каждой шахты, каждого комсомольца, каждого пролетария — притти к 1 мая с рапортом побед, с перевыполненными планами кубометров вынутого грунта, уложенного бетона, метрами готового тоннеля. В эти решающие и боевые дни нашей стройки мы объявляем первомайский комсомольский поход за метры готового тоннеля.
Мы обязуемся:
Сдать шахту готовой вчерне к 1 мая, на два месяца раньше срока, установленного Московским комитетом партии. Провести первомайский митинг пролетариев нашей шахты в готовом тоннеле.
Изо дня в день выполнять и перевыполнять свои производственные задания.
Закрепиться до конца постройки первой очереди на строительстве.
Охватить всех комсомольцев техучебой, сдать к 1 мая технический экзамен…»
Прямо с собрания комсомольцы разошлись по рабочим местам. В штроссах и калоттах обращение начало подкрепляться кубометрами вынутого грунта, уложенного бетона.
А 20 марта Московский городской комитет комсомола вынес решение о включении всех организаций в комсомольский производственный поход, который должен был стать неотъемлемой частью общестроительного похода им. Л. М. Кагановича, и выпустил «путевку участника производственного похода им. Л. М. Кагановича». Это положило начало широкой массовой работе среди комсомольцев и молодежи.
 |
| Общий вид станции «Комсомольская площадь» |
Путевки хотели получить все. Но давали их не каждому. Только лучшие имели право называться участниками похода им. Л. М. Кагановича.
Кандидатуры участников похода обсуждались на сменных и цеховых собраниях и утверждались комитетами комсомола. И только после этого выдавали путевку. Получение ее было большой честью.
Понятно, почему заплакала в комитете комсомолка Зоя Острецова, оставшаяся без путевки. Понятно, почему, нахмурившись, вышел от секретаря комсомольского комитета старый проходчик Бурко. Ведь отсутствие путевки означало, что люди работают недостаточно хорошо.
Зато велика была гордость получивших этот документ, дававший право именоваться лучшим ударником.
Каждая путевка налагала на получившего ее определенные задания. Но люди не удовлетворялись этими заданиями. Они включались в поход и вызывали друг друга, давая новые обязательства. Бригады соревновались между собой. Лучшие брали на буксир отстающих. И каждый обязывался приготовить к 1 мая производственный подарок.
Бригада Ильинского обещала дать сверх плана 10 метров штолен. Бригада Уточкина обязалась вынуть 50 кубометров породы. Бригады Устиновой и Халтурина — выполнить все свои задания и кроме того уложить по 25 кубометров бетона.
А коллектив шахты № 16-17 подтвердил обязательство сдать к 1 мая готовый тоннель.
На шахтах и дистанциях по-новому пошла работа. Все стремились к одному: как можно лучше и скорее выполнить взятые на себя обязательства. Ежедневно у досок показателей собирались рабочие и обсуждали проделанную накануне работу.
Поход им. Л. М. Кагановича значительно помог развертыванию технической учебы. Рабочих уже не надо было уговаривать — они сами шли в кружки. Для кружков нехватало места — занимались во всех свободных комнатах, в коридорах и даже на улице. Нехватало преподавателей — каждый инженер и техник проводили в день по нескольку занятий. Не было классных досок — писали углем на фанере. К 1 мая технической учебой было охвачено около 20 тысяч человек. Начинались экзамены.
С утра до ночи работали экзаменационные комиссии. Только с последними трамваями уезжали экзаменаторы и экзаменующиеся, и 8 тысяч человек сдали технический экзамен.
Каждый день приносил все новые победы. На 21-й шахте, комсомольцы которой были инициаторами похода, работали особенно хорошо. Коллектив шахты строил станцию «Красноворотская». По проекту станция предполагалась трехсводчатой. Геологические условия были мало благоприятны. К началу разработки у руководства возникли сомнения в возможности строить третий свод. Инженер Морган прямо заявлял, что давление здесь слишком велико и третий свод не выдержит. Все же партийный комитет шахты решил добиться постройки третьего свода.
Вопрос о третьем своде стал злобой дня. В шахте, в столовой, в душевой ребята только и говорили о нем. Желание построить станцию возможно лучше владело всеми. Комсомольцы осаждали начальника шахты, помногу раз ходили в партийный комитет. Они хотели добиться разрешения на постройку свода, обещали не упустить ни одного миллиметра грунта.
Вопрос о третьем своде все еще висел в воздухе, когда на шахту приехал Лазарь Моисеевич. Внизу под землей его окружили комсомольцы. Бригадир комсомольской бригады Вася Жеглов протолкался вперед:
— Лазарь Моисеевич, разрешите открыть третий свод. Мы его под свою ответственность берем. Обязательно построим и ничего не завалим. Мы и не такие трудности преодолевали. А теперь в поход вашего имени включились. Разрешите, Лазарь Моисеевич!
— Построим, Лазарь Моисеевич! Не сомневайтесь! — подхватили другие ребята.
Тов. Каганович ничего на это не ответил. А наутро на шахте стало известно, что ночью у Лазаря Моисеевича было совещание по поводу третьего свода и что свод этот решено строить.
Первую калотту начала бригада Жеглова. На шахте организовали комсомольские посты, которые следили за снабжением свода материалами, выделили ребят для откатки грунта. На вагонетках с бетоном повесили флажки с надписью: «Бетон третьему своду». Эти вагонетки шли вне очереди.
Через три месяца сто шестнадцать метров среднего зала станции «Красноворотская» были готовы. Комсомольцы и на этот раз вышли победителями.
Постройкой третьего свода на станции «Красноворотская» очень интересовался тов. Косарев. На заседании бюро ЦК ВЛКСМ слушали отчет комитета комсомола шахты. Постановили:
«На 21-й шахте силами комсомола и молодежи сооружен самый трудный третий свод — железобетонная рубашка. Самый отстающий четвертый участок превращен в передовой…»
Эта похвала руководителя комсомола тов. Косарева еще больше подбодрила ребят.
Первый этап похода им. тов. Кагановича подходил к концу. Близилось 1 мая. Передовые рапортовали. Бригада Ильинского выполнила квартальный план к 23 апреля и начала готовить свой производственный подарок — 10 метров штолен. Бригада Уточкина закончила свое квартальное задание к 25 апреля.
28 апреля в Мюзик-Холле состоялось торжественное собрание ударников метро, посвященное первым итогам похода им. Л. М. Кагановича. На этом собрании комсомольский коллектив шахты № 18— 18-бис получил переходящее красное знамя московского комсомола. Из 376 комсомольцев шахты 362 перевыполнили план. Остальные шахты не намного отстали. Так комсомольцы метро завершили первый этап похода.
